Вот услышала обрывок песни Цоя, а память подсовывает ворох воспоминаний. Спальный район, серые панельки, снег, холод, ветер. Подъезд, крепкие сигареты, дешевое вино из коробки, и небо со звездами в грязном окне. Кто-то бренчит на гитаре. Нейлоновая куртка, ботинки старые, колючая шапка.
А внутри тепло и щекотно как от пузырьков шампанского. Потому что юн и свеж, потому что душа еще чистая. Еще не лгал по-настоящему, не боялся, не отчаивался, не предавал. И вот тот мальчик, да, тот худой и белобрысый, что рядом стоит, и смотрит так… чуть высокомерно, но по-доброму. И так давно уже нравится. И так хочется уже по-взрослому с ним рядом за руку идти, трогать затылок стриженный, смотреть кино с кассеты в темной комнате, пока нет родителей дома, и чтобы он обнимал. Но страшишься сам этой взрослости, потому что хочется еще задержаться в своей непорочности.
И кажется, что все еще будет, что сложится наилучшим образом, что заготовил для тебя мир сюрпризов корзинку. И представить сложно, что будешь потом через двадцать лет закусив губу вспоминать тот подъезд, и звезды в грязном окне, и себя в некрасивой куртке и думать, что там и было то настоящее, что сейчас в дефиците.